Меню сайта:

Главная

Произведения

О сайте

Контакты

Ссылки

Карта сайта

От Рио до Мексики… «автостопом»! 9. Белиз

И вот мы в последней Центральноамериканской стране с экзотическим названием Белиз, являющейся предметом спора между двумя могущественными державами — Великобританией и Гватемалой. Белиз занимает южную часть полуострова Юкатан, на западе и юге граничит с Гватемалой, на севере — с Мексикой. Южная граница с Гватемалой проходит по Рио-Дульсе ("сладкая река"). Что мы знаем об этой стране? Да совсем немного... А между тем это огромная территория, площадью превышающая Геленджикский район Краснодарского края! Впрочем, может и не больше... Откуда мне знать, какова площадь Геленджикского района! А вот площадь Белиза знаю — 23 тыс. кв. км. Правда, заселена она местными жителями негусто. Всего 171 тыс. человек. Белиз — бывшая британская колония. Но номинальным главой государства и поныне является английская королева, портрет которой украшает местную валюту — белизские доллары (2 белизских доллара = доллару США). Столица — город Бельмопан. До недавнего времени почётную эту обязанность исполнял город Белиз — гигантский мегаполис (численность населения 43 тыс.621 человек), который и поныне остаётся главным городом страны. Бельмопан — чуть более 4 тыс. человек, включая численность расквартированных здесь частей британской и белизской армий. Стасик заявил, что более смешной столицы он еще не видел. А Стасу можно доверять — он повидал уже много столиц! Дело в том, что кроме нескольким трехэтажных правительственных зданий, размерами уступающих Геленджикскому Горисполкому, и какого-то количества одно-двухэтажных домиков отелей и личных апартаментов бельмопанцев, рассеянных по огромной и очень зелёной территории, здесь ничего нет! Машин немного, воздух чистый, утром просыпаемся от птичьего шухера. И это — СТОЛИЦА?!

Приехали мы сюда вечером из приморского городка Пунта-Горда, куда добрались на небольшом стареньком пароходике из гватемальского Пуэрто-Барриоса. Наше прибытие на пристань Пунта-Горда произвело небольшую сенсацию. Здесь ещё никогда не видели русских! А миловидная негритянка — офицер иммиграционной службы — настолько была потрясена видом наших советских паспортов, что надолго задержала очередь, стоящую за нами. Она долго связывалась по телефону со своим начальством и, судя по количеству набранных номеров, инструкции в отношении нас она получила непосредственно от самого Премьер-министра. И инструкции эти были весьма благоприятны для нас. Во всяком случае, наши паспорта украсила месячная виза — и при этом совершенно бесплатно! Для других же пассажиров парохода (исключая граждан США, Англии и Канады) стоимость только одной въездной визы — 25 долларов США! Вот везде бы так!

Сев днём (в 12) в автобус, идущий в Бельмопан, мы весь день петляли по каким-то проселкам (дороги в Белизе, прямо скажем, не в лучшем состоянии), глотая пыль от редких (слава Богу!) встречных машин и где-то только к восьми вечера вышли на столичную площадь. И тут же были нокаутированы ценами в местных отелях. В отчаянии и поисках подходящей для ночлега скамейки (мы в подобных случаях спим по очереди), я обошёл площадь и наткнулся на пожарную часть, которую бдительно охранял добродушного вида темнокожий полицейский, заинтересовавшийся целью моих манёвров вблизи охраняемого им объекта. Выслушав наш рассказ и посочувствовав, он предложил переночевать в пожарной машине, на что мы с благодарностью согласились. Утром, познакомившись с симпатичной негритянкой — женой нашего нового друга и четырьмя очаровательными дочурками, старшей из которых было лет восемь, направились на поиски нужной нам организации и уже вечером блаженствовали в стерильных покоях отеля "Рэй" под струями горячего душа.

Разыскав пару подходящих кирпичей и тайком пронеся их в свой номер, установив походную электроплитку, мы тут же стали готовить обед. Меня развеселила перспектива, нарисованная Стасиком, который предположил, что даже оказавшись в номере пятизвёздочного "Хилтона" (почему бы не пофантазировать?) мы, в целях экономии, а больше по привычке, стали бы и там готовить себе пищу с помощью плитки и кипятильника. Я очень живо представил себе лица обслуживающего персонала дорогого отеля, заставших нас за этим занятием в апартаментах, стоящих две тысячи долларов в день... Впрочем, думаю, реакция администрации "Рэя", в котором останавливаются солидные бизнесмены и туристы из западных стран, мало чем отличалась бы от реакции их коллег — служащих "Хилтона". Поэтому были приняты все меры конспирации. Посвежевших, отдохнувших за два дня проживания в давно не виданных условиях, нас переселили в небольшой дом, принадлежащий той же организации с загадочной для вас (но не для нас!) аббревиатурой "УНХКР", где мы начали новую жизнь. Нам выделили комнату, два роскошных матраца (толстенные куски плотного поролона), два комплекта простыней и сказали: "Живите". А чтобы это пожелание не осталось пустым звуком, выделили целый чувал продуктов, состоящий из двух мороженых кур, килограммов семи риса, муки, фасоли, сахара и еще чего-то по мелочи. И стали мы членами интернационального коллектива, состоящего из эмигрантов — доктора из Сальвадора, кубинца-психолога и ещё одного, пока еще только раз виденного, чернокожего либерийца, профессию которого мы ещё не успели узнать. Надеемся, что она окажется нам ближе, чем, к примеру, водитель танка или пулемётчик.

Условия для жизни более чем сносные. Туалет с душем (правда только с холодной водой, но в этом климате это не беда), кухня е газовой плитой, холодильник, "кают-компания" с большим столом и набором посуды. Большой двор с несколькими кокосовыми пальмами, усыпанными орехами... Что еще надо? Есть возможность пожить, оглядеться. С понедельника начнём искать что-нибудь подходящее с работой. Кубинец, Густаво, уже подрабатывает. Эксплуатирует, так сказать, славу кубинского спорта. Здесь, в Латинской Америке, авторитет кубинского спорта необычайно высок. И это, конечно, справедливо. Зато любой кубинский эмигрант, имеющий спортивную подготовку в пределах школьной программы или спортивной школы первой ступени, может с успехом выдавать себя за тренера высшей квалификации. И ему поверят! Вот и Густаво, когда-то несколько месяцев занимавшийся каратэ в каком-то полулегальном клубе, познакомившись с кем-то из мэрии, получил время в спортивном зале, где мальчишки и девчонки, прослышавшие о "кубинском тренере", платят деньги за занятия. Часть денег Густаво отдаст хозяину клуба, остальные — себе. Благо, для его занятий не нужно никакого инвентаря. Пригласил меня как-то на занятия. Меня он стесняется, так как знает, что я профессиональный тренер и, в отличие от белизцев отлично знает, кому кубинский спорт обязав своими достижениями (как это ни покажется странным, мало кто в Латинской Америке — кроме, может быть, никарагуанцов и специалистов — знает, что большинство видов спорта на Кубе "ставили" советские тренеры). Посмотрев его занятия я от комментариев дипломатично воздержался. Стасик же, имея отца-тренера и с самого рождения проводящий много времени в зале (поневоле) и насмотревшийся за многие годы тренировок и соревнований, заявил мне: "Он такой же тренер, как я — французский летчик!" Но, как говорится, это его дело. Тем более, зарабатывать как-то надо... Но, честно говоря, я не стал бы тренировать, к примеру, шахматистов, хотя и играл когда-то в силу третьего разряда, только потому, что советская шахматная школа не нуждается в рекламе. Ну, да ладно.

Для переговоров насчёт трудоустройства необходимо ехать в Белиз, где находятся все организации, ведающие спортом. Нас со Стасем весьма привлекают (в смысле жизни) небольшие города на Карибском побережье. Одна проблема — жители Белиза /в основном, "морено" — карибские негры) говорят на так называемом "креольском английском", представляющем собой чудовищную смесь английского, испанского, французского и Бог еще знает, каких ещё, языков. Но Стась их понимает.

Интересная деталь: заборы, коньки крыш здесь украшают большими раковинами "караколла". Ну, теми, что стоят больших денег в наших комиссионных магазинах. Ими же обкладывают садовые дорожки, клумбы. Здесь в этих раковинах ценится, так сказать, не форма, а содержание. Точнее - содержимое. Мясо этих моллюсков продается здесь (как и в Гватемале, и в Панаме) в магазинах и стоит недёшево. Надеемся когда-нибудь попробовать.

А пока обживаем новое место, мы за эти годы прошли хорошую школу выживания, научились готовить пищу из любого, попавшегося под руку, съедобного продукта. Научились, также мгновенно укладывать свой нехитрый (хотя, к несчастью, объёмный) багаж и столь же быстро раскладывать необходимые вещи так, чтобы были всегда под рукой. Оказавшись в новом для нас месте, мы тут же пользуемся любой возможностью постирать и высушить одежду, принять душ. Поэтому, всегда чисто одетые, пахнущие мылом и дезодорантом, бритые и подстриженные, мало чем похожи на туристов или, по Стасиному выражению, "бомжей", которых часто встречаем на своем пути. Может быть, поэтому у нас везде появляется много друзей — американцев, канадцев, европейцев, с брезгливостью относящихся к опустившимся эмигрантам.

Понедельник оказался туманным и нежарким. Встали пораньше и двинулись на автовокзал. Дорога в Белиз заняла чуть больше часа по весьма живописной местности и неплохому шоссе. Пока доехали, солнце растопило туман и бывшая столица, разжалованная в рядовые, предстала перед нами во всей своей красе. Белиз очаровал обилием воды и необычной для Латинской Америки архитектурой. Дома, в основном, деревянные, двухэтажные, стоят вдоль узких улиц, тесно прижавшись друг к другу. Тротуаров почти нет. Крыши по большей части двускатные (английский стиль). А кругом — каналы, каналы, заполненные зелёной водой, в которой кишат мальки рыб. Свободная от асфальта почва изрыта норками, в которых живут довольно крупные земляные крабы. Они такие быстрые, что поймать их невозможно. Правда, местные жители как-то ухитряются это делать, на местном рынке их продают связками по шесть-двенадцать штук. Некрутые арки мостов, берега каналов закреплены серыми от старости деревянными сваями... Чем-то напоминает окраины старого Питера.

Ощущение того, что попали в Африку. Во всяком случае, редко встречающиеся на улицах белые люди кажутся пришельцами из другого мира. Цвет кожи остальной публики поражает количеством оттенков, в основном, темной части спектра. От светло-коричневой до угольно-чёрной. Среди причёсок преобладают африканские. Самая распространенная представляет собою большую копну валяной шерсти, почему-то оранжевого или пепельного, с желтизною, цвета. Иногда в комплекте с причёской — огромный вязаный берет, закрывающий голову чуть не до плеч. И, почему-то обязательно грязный. А лица некоторых встречных белизцев заставляют Стаса повторять в различных вариантах одну и ту же фразу: "...С таким лицом — и на свободе?!" Возможно, мы не очень объективны в опенке внешних данных прохожих, но видимо тут играет большую роль психологический настрой: наши знакомые так запугивали нас рассказами о разгуле преступности в этом городе, что даже нам, прошедшим чуть не пешком всю Латинскую Америку, посетившим города Бразилии, Перу, Колумбии и Никарагуа, славные своими криминальными традициями, было не по себе... Как и следовало ожидать, рассказы эти не нашли своего подтверждения в действительности. Никто не делал попытки напасть на нас с какой бы то ни было нехорошей целью, хотя мы провели весь день в осмотре города, углубляясь в достаточно удаленные от центра кварталы. Более того, все, к кому мы обращались с вопросами, демонстрировали дружелюбие и подробно, даже слишком пространно объясняли маршрут. Возможно, нам просто повезло. А может быть у местных мафиози настолько намётанный глаз, что им с одного взгляда становилось ясным — наши карманы набиты проблемами, а не денежными купюрами...

С большим трудом нашли то, что искали — здание Департамента Спорта, в котором застали не только консула, ведающего вопросами спорта (кстати, англичанина), но и Президента Федерации бокса (на этот раз — очень черного белизца). Из того, как радушно нас встретили и дотошно изучали мои документы, можно сделать предположение, что наша беседа по поводу моего возможного трудоустройства имеет определённые шансы на продолжение.

Договорившись о дне очередного контакта, до которого наш вопрос должен быть изучен, продолжили знакомство с городом. Надо сказать, Белиз нравится нам всё больше. Стасик даже заявил, что готов прожить здесь хоть всю жизнь. И правда, город уникален для Латинской Америки и имеет сходство скорее с городами Малайзии, как они нам запомнились, чем с другими населенными пунктами центральноамериканского региона.

В устье реки Хауловер-крик, рассекающей город на две почти равные части, стоянка множества яхт и парусных шхун, что не могло не произвести впечатления на нас, особенно на Стасика, с девяти лет "больного" парусным спортом. Синяя даль Карибского моря, лёгкий бриз шелестит огромными перистыми листьями пальм на набережной, крошечные пятнышки островов на горизонте... Идиллия!

Однако пора возвращаться в Бельмопан. По прибытии наконец-то знакомимся с нашим третьим соседом — либерийцем, который, оказывается вовсе не либерийцем, а представителем солнечной, тоже африканской страны Ганы, уехавшим из прекрасной Аккры по одному ему известным причинам. Даниэль — приятный собеседник, в свои тридцать, с небольшим лет, исколесившим около двух десятков стран. Очень набожен. Говорит, что в молодости испробовал всё, вплоть до наркотиков, но понял, что это — великое зло, и встал на путь истинный. Самая большая мечта Даниэля — посетить Святую Землю — Израиль, и он страшно нам завидует, что нам довелось пожить там некоторое время. Думаю, Даниэль готовит себя к стезе проповедника (надеюсь, не пророка) и постоянно оттачивает своё мастерство, два раза в неделю собирая у себя (в нашей кают-компании) молодых чернокожих эмигрантов из африканских стран и изучая с ними Библию. Стас метко назвал эти сборища "политзанятиями". Наш темнокожий друг многое умеет. Под его руководством Стас учится печь хлеб — и не без успеха. И это — здорово, если учесть, что хлеб здесь дорог и невкусен, а мука, выданная нам вместе с другими продуктами, уже много дней лежит бесцельным грузом. Кроме того, по утрам Даниэль со Стасом занимаются "утренней зарядкой" — метанием палок с целью сшибить с пальм, растущих у нас во дворе, побольше кокосовых орехов. Затем они очищают их от волокнистой кожуры, а твёрдое, как кость коричневое ядро раскалывают, извлекая белую твёрдую сердцевину. Мало того, что она сама по себе вкусна, Даниэль трёт её на тёрке, а полученную белую сладковатую массу отжимает через марлю. Получается густое белое "молоко", ничего общего не имеющее с тем кокосовым соком из незрелых орехов, которым утоляют жажду в тропиках и называют "кокосовым молоком". Это белое "молоко" Даниэль использует для различных кулинарных нужд. Он замешивает на нем тесто для булочек и печенья, добавляет в суп. Но особенно вкусна рыба, тушённая в этом "молоке".

Суббота. В этот день встали очень рано. Наш кубинец, Густаво, обещал свозить нас в город Сан-Игнасио, что на границе с Гватемалой. У Густаво, оказывается, есть машина, купленная с кем-то на паях. До Сан-Игнасио ехали меньше часа по хорошей дороге и прекрасной местности. Там Густаво остался решать какие-то свои вопросы, мы же, сев в автобус, проехали ещё километров десять. Выйдя в указанном месте, переехали на ручном паромчике реку. Паромчик был битком набит чернокожими детишками-школьниками, совершающими экскурсию под руководством двух преподавателей. Далее — километра четыре — по грунтовой дороге, проложенной в джунглях. И вот, наконец, цель нашего путешествия — руины древнего города майя. Да, это не Киригуа в Гватемале, где нам довелось побывать пару месяцев назад и которое тогда произвело на нас большое впечатление. Руины Киригуа в сравнении с руинами Сан-Игнасио, всё равно, что деревня рядом со столичным городом. Взобравшись на вершину одной из реставрируемых пирамид, мы были потрясены открывшейся панорамой. Высота же ничем не огражденной каменной площадки такова, что буквально перехватывает дыхание от страха. На краю площадки, свесив ноги вниз, сидят несколько туристов-канадцев. Естественно, Стасу до невозможности захотелось сфотографироваться в такой же позе. Я попытался его вразумить — они-то могут себе что позволить, что с ними случится, у них страховка и всё такое... Опять же - уровень жизни... Но никакие словесные уговоры не подействовали, пускать же в ход более веские аргументы на такой высоте я не решился. Пришлось, скрепя сердце, зафиксировать его для потомства на вершине пирамиды майя. Немного опасаюсь за качество снимков, так как унять дрожь в руках не всегда удавалось. Эта пирамида — не единственный примечательный объект раскопок. Еще более впечатляет вид, открывшийся нам с одной из площадок храма, расположенного напротив. К нашему великому огорчению в нашей камере была лишь одна плёнка, а на ней — только четыре свободных кадра. Тем не менее, по стасиному выражению, мы "хорошо подбили один глаз Сенкевичу". Дело в том, что в своё время, мы слишком буквально восприняли призыв, брошенный одним из наших юмористов-сатириков: "Хватит глядеть на мир глазами Сенкевича!". И превратили его в своего рода девиз. С тех пор наше нескончаемое путешествие превратилось в затяжной поединок с Юрием Сенкевичем и его "клубом путешественников". В сравнении с её накалом даже дуэль Людоедки-Эллочки Щукиной с миллионершей Вандербильд в "12 стульях" — детский лепет. Но где бы мы ни побывали до сих пор: у дворца ли китайских императоров в Пекине или у Стены Плача в Иерусалиме, на высокогорном ли озере Титикака в Боливии или в катакомбах Францисканского монастыря в Лиме — везде вспоминали, что где-то, когда-то, в передаче "Клуба Путешественников" это уже было, было, было!.. Но сейчас с уверенностью можем сказать: мы ПЕРВЫЕ русские, побывавшие на руинах Сан-Игнасио! Что и зафиксировано надлежащим образом в "Книге Посетителей". Наша уверенность зиждется не только на заверениях пожилого смотрителя, работающего здесь чуть ли не с начала раскопок, но и на том, ставшем известным нам факте (кстати, вошедшем в историю Белиза), что только в 1990 году (!) на рейд Белиза пришло русское судно, и, постояв какое-то время, удалилось. Никто не знает, зачем оно вошло в территориальные воды Белиза, что здесь делало и почему, так и не высадив на берег ни одного человека, исчезло ночью. Загадочная история... Но вернёмся к нашей маленькой победе над уважаемым и любимым нами Юрием Сенкевичем. Помнится, была передача (и не одна!), посвящённая великой цивилизации майя. На экране мелькали кадры, снятые в Тикале, Чичен-Ице и других древних городищах. Но вот из Сан-Игнасио... Нет, не было.

Увы, не все открытия, сделанные нами в Бельмопане, относятся к категории приятных. В частности, выяснилась природа исчезновения у нас и других членов нашего коллектива некоторых продуктов, по большей части, консервов. Приписываемые поначалу полтергейсту и другим загадочным явлениям сверхъестественного порядка, пропажи эти, как выяснилось — дело рук того самого "доктора" из Сальвадора, о котором я уже упоминал в начале главы. Впрочем, к моменту открытия, нам уже было известно, что сей доктор к медицине имеет весьма отдалённое отношение. Молодым ребятам — беженцам из того же Сальвадора, он предстал в романтическом ореоле "герильеро" — борца против диктатуры. Наш темнокожий друг из Ганы, Даниэль, знал его вначале как пастора (правда, неизвестно какой конфессии). Представленный в качестве доказательства тесной связи Владимира (да-да, я не оговорился — именно так зовут героя этих записей) с религией, экземпляр Библии оказался на английском языке, которым наш сальвадорец владеет немногим лучше, чем китайским или, например, языком "фарси", о котором, думаю, не слышал вовсе.

После первого нашего знакомства с ним выяснилось, что Владимир имеет проблемы со здоровьем, а также материального характера. По непонятным причинам, официальные лица организации, шефствующей над всеми нами, оказывающей продовольственную поддержку всем беженцам и эмигрантам, не выдают ему, беженцу из охваченного гражданской войной Сальвадора, никаких продуктов. Наше сочувствие выразилось в приглашении Владимира к столу как во время первой нашей трапезы на новом месте, так и в последующие дни. Аппетит нашего нового друга радовал нас, так как внушал надежду на успешное преодоление трудностей, связанных с загадочным комплексом болезней, поразивших Владимира, в результате чего уборка за собой в душевой комнате или мытьё посуды стали для него непосильным бременем. Добровольная наша помощь бедняге и в этом вопросе, очевидно, пришлась ему по вкусу. Приятно было видеть его, повеселевшего, в хорошем настроении осваивающего азы музыкальной грамоты с помощью гитары кубинца Густаво (которую, как оказалось, брал из чужой комнаты без всякого разрешения). Хорошему настроению сопутствует и хороший аппетит. Из заготовленного с вечера на следующий день плова непонятным образом стало исчезать мясо (справедливости ради следует уточнить, что рис и хорошо обглоданные кости в кастрюле остались). Улетучились две запечатанных банки сухих дрожжей, вместо которых появилась одна, но распечатанная. Только что открытая банка сухого молока утром оказалась полупустой, а банка консервированных сосисок из "НЗ" растворилась в воздухе чуть не на глазах. Такими же свойствами исчезать и уже не появляться, как оказалось, обладают не только продукты, полученные в Бельмопане, но и сохраняемые в качестве "неприкосновенного запаса" еще с Гватемалы. А ведь хранились они на дне рюкзаков в закрытой комнате... Сверхъестественные силы, столь бесцеремонно хозяйничающие в нашей комнате и кухонном шкафу, оказывается, не обходили своим вниманием и личные апартаменты наших соседей. На небольшой конференции посвященной полтергейсту и другим загадочным явлениям в нашем доме, проведанной в отсутствие Владимира, кубинец Густаво, Даниэль и двое новых соседей, дали толкование пропажам, на удивление совпадающие с нашими наблюдениями, а последующая проверка полностью разрушила версию о вмешательстве потусторонних сил. Получасовая вечерняя беседа с нашим, теперь уже бывшим, другом, проведенная при участии всех заинтересованных сторон, инициатором которой был Стас (что, ему больше всех надо?) выявила серьёзные расхождения между Владимиром и остальными членами общежития в трактовке таких понятий, как "честность", "порядочность" и другие. А эти различия автоматически делали проблематичной возможность нашего совместного проживания под одной крышей. Через день Владимира не стало (он перебрался в другое место), но память о нём жива. Во многом благодаря сообщённым им в определенные организации сведениям о вовсю работающем в нашей комнате предприятии по производству наркотиков. Продукцией этого предприятия, замаскированной под "липтоновский чай", мы неоднократно угощали того же Владимира, в результате чего он чуть не перешел "в мир иной". Во избежание этого нежелательного перемещения он и был вынужден передислоцироваться в место нового проживания. На душе стало легче, когда сквозь щель подготовленного к транспортировке ящика нашему взору предстал весьма значительный запас металлических банок с консервами. По общему мнению, с таким запасом продовольствия, Владимир может без опасения за свою жизнь высаживаться на любом необитаемом острове.

Стас принялся осваивать гитару под руководством Густаво. Уже кое-что получается. Решил поддержать его морально. Говорю: "Учись, скоро нам это понадобится. Будем петь на улицах и зарабатывать себе на пропитание. Я уже название придумал нашему дуэту — "Русо Марьячос". Уверен, будем зарабатывать много-много денег!" Скептик Стас усомнился: "Кто же нам платить будет?" Говорю: "Ещё как будут! Вдвое больше, чем другим! Им платят, чтобы пели, а нам будут — чтобы не пели"...

Даниэль убил в душевой двух больших пауков, немного положит на маленьких крабов. Говорит, что они опасней скорпионов. Этого нам только не хватало! Вообще, пауков здесь великое множество. Но в большинстве своём, безобидных. Есть один, небольшой такой крепыш. Его здесь зовут "паук-волк". Паутину не раскидывает. Бегает по стенкам и, завидев муху, комара или ещё какую букашку на стене, подкрадывается, а затем... прыгает! Прямо как тигр! Вообще, если вдуматься, явление необъяснимое. Посудите сами: законы притяжения существуют не только для человека и других крупных животных. Стена вертикальная. Отрываясь от неё в прыжке, паучок неминуемо должен упасть!

Уже более месяца мы в Белизе. Честно говоря, рисово-фасолевая диета порядком осточертела. Двух несчастных кур, выданных месяц назад мы, не без помощи Владимира, "оприходовали" еще в первые десять дней. Консервов из "НЗ", опять же благодаря тому же Владимиру, тоже почти не осталось.

Звонили в Белиз, в Федерацию бокса. Нас успокаивают: "Мы заинтересованы в вашей работе здесь. Но необходимо решить ряд вопросов. Вами занимается министр!" Ну, если сам министр занимается, нужно запастись терпением... Это нам знакомо! А терпение-то на исходе.

Снова поехали в Белиз. Без предупреждения. Но — вот досада! — консул в отъезде, Президента Федерации бокса тоже не застали. Гуляя но городу, увидели на флагштоке мексиканский Флаг. Консульство Мексики. Решили зайти. Секретарю сказали, что хотим видеть консула по личному вопросу. Естественно, о том, что русские — не сказали. Думаем, консул вряд ли принял бы нас, но наш внешний вид многих вводит в заблуждение. Нас всегда принимают либо за немцев ("алеман") из-за светлых волос и голубых глаз, либо за "гринго" — североамериканцев, с которыми во всех посольствах и консульствах обращаются очень почтительно. Мы слышим через окошечко, что секретарь назвал нас "какие-то гринго". Естественно, нас тут же принял консул. Он очень удивился, увидев перед собою русских. И это — в Белизе! Мы начали издалека. Я сказал, что я — тренер по боксу и на турнире в Колумбии получил личное приглашение на работу в Мексике. Услышав это, консул оживился. Выяснилось, что он большой поклонник этого вида спорта, в молодости сам занимался, но и сейчас внимательно следит за всеми крупными соревнованиями, тут он сказал, что ему очень нравится один русский боксёр, недавно ставший здесь, в Мексике, чемпионом мира среди профессионалов. И назвал фамилию Юрия Арбачакова! Этого питерского боксера я знаю ещё юношей, о чём я и сказал консулу. Еще немного поговорив на интересующую его тему, я перешёл к делу. К моему удивлению, никаких проблем при оформлении визы не возникло! Консул передал наши паспорта секретарю и опять завёл разговор о боксе. Минут через десять вошел секретарь с нашими паспортами, в которых уже красовались мексиканские визы и отдал их на подпись консулу. Мы увидели в этом "перст Судьбы".

Переночевав в последний раз в нашем "общежитии", мы уже утром, провожаемые Густаво и Даниэлем, прибыли на автобусный терминал. Тепло попрощавшись с друзьями, выехали в Белиз, где пересели в автобус, идущий в пограничный город Коросаль. Небольшая заминка произошла на мексиканском пограничном пункте. Не очень плотно приклеенная виза с слегка отставшим уголком, вызвала подозрения офицера-миграсионщика. Взяв мой паспорт и оставив меня в напряжении, он скрылся за дверью начальника. Неужели повторится Гвасауле? Но нет, офицер снова сел на своё место и быстро оформил документы. Перейдя границу, двинулись к виднеющемуся вдали городу Четумаль. Неожиданно Стас судорожно хватает меня за руку: "Папа, ты видел, кто проехал в той машине?!" "Где, кто?" — я верчу головой, тщетно пытаясь рассмотреть водителя проехавшей машины. "Да мексиканец же!" — смеётся Стас…

Содержание:

От Рио до Мексики… «автостопом»! 1. Город - мечта

От Рио до Мексики… "автостопом"! 2. Боливия — Перу. Страна грифов

От Рио до Мексики… «автостопом»! 3. Эквадoр - значит ЭКВAТОР

От Рио до Мексики… «автостопом»! 4. Прекрасная Колумбия

От Рио до Мексики… «автостопом»! 5. Панамa — это не шляпа, Панамa — это страна!

От Рио до Мексики… «автостопом»! 6. Коста-Рика — «Богатый берег»

От Рио до Мексики… «автостопом»! 7. Никарагуа. «Штурм Гвасaуле»

От Рио до Мексики… «автостопом»! 8. Страна Кецаля

От Рио до Мексики… «автостопом»! 9. Белиз

Жизнь и книги

Если бы мне представилась возможность прожить свою жизнь дважды, единственное, что я бы желал, чтобы в другой жизни у меня были б другие книги. Ведь так тяжело покинуть этот мир, зная, сколько прекрасных произведений я так и успел прочесть.

Марк Твен.

Искренний друг

Книга всегда была для меня самым искренним другом, и без нее моя жизнь была бы более печальной и одинокой. Хорошо хоть одному своему другу я посвятил столько внимания, сколько было возможно.

Бернард Шоу.

Книга и будущее

Литература - то единственное богатство, которое человек может оставить после себя в этом мире. Все остальное превратится в пыль, и только книги будут жить вечно. Наши потомки будут куда богаче нас, и только это вызывает у меня зависть перед будущим.

А. и Б. Стругацкие.

Все права авторов защищены. Перепубликация без разрешения редакции журнала запрещена!